Иоанн Кронштадтский: показная святость, аморальность, ненависть к людям

Дневники Иоанна Кронштадтского (Иоанн Ильич Сергиев), а их 19 томов, создают определённые трудности для их восприятия и не преподаются в духовных учебных заведениях. Они показывают облик человека совершенно далёкий от того образа, который воспевает церковь.

Когда в издательстве "Отчий дом" готовился первый том дневников, встал вопрос о границах, дозволенного к публикации, но потом решили публиковать всё без цензурных ограничений, в результате чего обнажились многие подробности семейных отношений отца Иоанна.

А на свет появились 19 томов его дневников, в которых он каялся каждый день за то, что жену свою толстую ненавидел и её родню, потому что много едят и часто чай пьют, каялся за то, что курил всю жизнь и вино любил и боролся с этим всю жизнь.

И только на личном опыте утверждал: «От курительного табаку омрачается и грубеет сердце, темнеет и грубеет кровь».

И каялся, каялся, все 19 томов, каждый день одно и то же: выпил – покаялся, покурил – покаялся.

Вот такая «жизнь во Христе», за что и был канонизирован

В 1855 году Иоанн Сергиев окончил Санкт-Петербургскую духовную академию, но, чтобы получить приход, он должен был сначала обвенчаться на девице. Эта практика существует и сейчас, по окончании семинарии, выпускники либо принимают постриг и отправляются в монастырь, либо женятся и принимают приход.

Иоанну в монастырь не хотелось. В это время в Кронштадте умер священник Андреевского храма Константин Несвицкий и Иоанну было предложено жениться на его дочери, чтобы получить приход.

Так он сочетался браком с Елизаветой Несвицкой, получив при этом и приход, и дом, и прислугу в виде жены, потому что с самого начала предложил ей добровольно согласиться и жить в девстве, как брат и сестра, якобы, он хотел сохранить целомудрие.

С другой стороны, если он так хотел сохранить целомудрие, то почему не пошёл в монастырь?

Елизавета не хотела принять безбрачие в браке и даже подавала жалобу на мужа епархиальному архиерею, но потом, видимо, смирилась.

Стоит отметить, что первое официально составленное (по благословению священноначалия Русской Зарубежной церкви) «Житие» 1964 года говорило, что «брак о. Иоанна <…> был только фиктивный, нужный ему для прикрытия его самоотверженных пастырских подвигов», то есть он совершал «подвиг», а жена страдала.

Он лишил её счастья супружеской жизни и материнства, ненавидел её и молился, чтобы Бог послал ей болезнь и чтоб она заткнулась и не "пилила" его!

И Елизавета Константиновна действительно много болела, а в конце жизни перенесла тяжёлую операцию и лишилась обеих ног.

Цитата из дневника: Иоанна Кронштадтского: «Вечером сегодня вышла крупная неприятность с женою из-за того, что я обличил ее в подделке ключа к моему письменному столу и к внутренним ящикам и во взятии некоторых вещей и денег. Как львица разъяренная она налетела на меня и готова была растерзать; от злости ревела, выла как бешеная; грозила ударить по щеке при детях; корила бабами, то есть благочестивыми женщинами, имеющими со мною общение в молитвах, таинствах, духовных беседах и чтениях, поносила самым бесчестным образом, а себя возвышала. Господи! Отпусти ей, не весть бо что творит и говорит. Вразуми ее, всю омраченную житейскими суетами и сластями. Утолсте, и расшире, и забы Бога...» (из Дневника Иоанна Кронштадтского за 1882 год: ГАРФ.Ф.1067,О.1.Д.23.Л.126об.)

Однако нам советуют читать душеполезные святого Иоанна из Кронштадта:

«Нужно любить всякого человека и в грехе его, и в позоре его, — говорил о. Иоанн, — не нужно смешивать человека — этот образ Божий — со злом, которое в нем».

В "Любви к врагам" он пишет: «Люби врага, и ты будешь премудр».

А врагами его были домашние, родственники жены особенно « когда они пьют чай при мне, но без меня?»

Из всей родни жены только её сестра Анна, Аннушка, Анна Константиновна часто упоминается в его дневниковых записях, по-видимому, к ней у отца Иоанна было особое отношение, поскольку часто он кается в греховных снах. «Какие бывают иногда соблазнительные сны, в какие грехи падаем во сне и по пробуждении, приводя их себе на память».

Судя по дневникам, главной страстью отца Иоанна была еда, к которой он испытывал просто гипертрофированный интерес, а лучше сказать идолопоклонство. От того, что он съел, зависело многое. Плохой или блудный сон — из-за того, что съел вредный продукт. Мысль грешная — слишком поздно поел. Озлобился, взъярился — чай или кофе виноваты, возможно надо было попить со сливками.

А, если ошибся на литургии, то сочетание продуктов было неправильным. Он описывает безумные пищевые эксперименты, как то, смешивает пиво с молоком, пьёт за один раз три стакана чая с тремя чашками кофе и делает пометку, что это нехорошо.

Все грехи Иоанн выводит из еды: молоко – это блуд, мясо тоже блуд, а сладкий чай то блуд, то полезен.

Самая безумная страсть для Иоанна, как он сам называет – «сахарная страсть». Он считает, что родственники жены его объедают в сладостях и сахаре, он записывает, кто сколько выпил стаканов чая с сахаром.

Спрашивается, если сахар - блуд, так убери этот блуд из своей жизни, зачем по несколько раз в день блудить и записывать следом в дневник.

В дневниках он признаётся, что ради здоровья он регулярно ест в пост мясо, молоко, сливки, а то, что родня не постится Иоанна не беспокоит – скоромным они быстрее насытятся и меньше съедят.

Судя по дневникам, батюшка очень уважал вино и позволял себе днём одновременно «водки, хересу и шампанского», а потом можно и в храм пойти служить молебен или всенощную, вино для него было лекарством.

В Житие написано, что батюшка Иоанн был бессребреник и все свои деньги раздавал нищим, ничего в руках у него не задерживалось, помогал разным приходам, монастырям, строил дома трудолюбия.

Да, это было, зачем это отрицать, но отец Иоанн и неплохо зарабатывал, даже будучи третьим священником на приходе.

Он получал деньги в храме из братской кружки (венчания, крещения, отпевания), он проводил требы на дому.

Он преподавал в гимназии и получал жалованье, ещё какие-то день шли за заседание в суде.

Но он, судя по дневниковым записям, он часто ссорился с клириками из-за денег, переживал, что дьячок присвоит себе деньги из тарелочного сбора, пока он служит. Это в период, когда он был ещё молодым священником, а не известным благотворителем.

Он обличал второго священника отца Матфея, что тот слишком сребролюбивый и собирает себе «уже не один десяток тысяч рублей»!

И то же время предлагал «облагать оброком крестьян» для содержания молодых священников в деревне.

Иоанн был категорически настроен против любого образования, кроме духовного, для него все учёные – атеисты, изуверы, развратники, бунтовщики, разрушители империи. Будь его воля он отменил бы всякое образование и оставил только духовное – Закон Божий, Литургику, Псалтирь.

Дневниковые записи свидетельствуют о вспыльчивости и неуравновешенности характера автора дневника, но причину этого он видит в «золотушности» и неправильном питании.

Отсюда и частые ссоры с женой по мелким пустякам, и злоба на домашних, и топанье ногами. Типичный домашний тиран.

Но ладно бы только дома, но он мог швырнуть требником в нищих, так надоевших ему, а потом, конечно, каяться на страницах дневника.

Почти каждый день он каялся, что обижал нищих детей, то за волосы отодрал, то по щеке ударил девочку…

В его дневниках содержатся странные молитвенные призывы на смерть: «Возьми его (Льва Толстого, авт.) с земли — этот труп зловонный, гордостью своею посмердивший всю землю».

Или же: «Запечатлей уста и иссуши руку у Василия Розанова».

Иоанн Кронштадтский написал Льву Толстому много обвинительных писем, сравнивая его Иудой и порождением ехидны:

«Лев Толстой договорился до того, что священные книги Ветхого Завета не удостаивает даже названия сказки, а называет их «самыми вредными книгами в христианском мире, ужасною книгою». При этом невольно восклицаем: о, как ты сам ужасен, Лев Толстой, порождение ехидны, отверзший уста свои на хуление богодухновенного писания Ветхого и Нового Завета, составляющего святыню и неоцененное сокровище всего христианского мира!!»

Написал он и молитву о призыве смерти писателя, где показал свои антисемитские взгляды:

«Господи, умиротвори Россию ради Церкви Твоей, ради нищих людей Твоих, прекрати мятеж и революцию, возьми с земли хульника Твоего, злейшего и нераскаянного Льва Толстого и всех его горячих, закоснелых последователей, друга евреев, Витте, погубившего Россию...»

«Доколе, Господи, терпишь злейшего безбожника, смутившего весь мир, Льва Толстого? Доколе не призываешь его на суд Твой? «Се, гряду скоро, и мзда Моя со Мною, воздати коемуждо по делом его» (Откр 22, 12). Господи, земля устала терпеть его богохульство».

«Господи, не допусти Льву Толстому, еретику, превзошедшему всех еретиков, достигнуть до праздника Рождества Пресвятой Богородицы, Которую он похулил ужасно и хулит. Возьми его с земли – этот труп зловонный, гордостию своею посмрадивший всю землю. Аминь».

Ничем другим, как мракобесием, назвать это нельзя. И это только один из примеров «святости» Русской Православной церкви, есть и другие.