Пара историй о предателях

Наступает осень, а осень - время миграций. Обычно животные тянутся в теплые края, но вообще они едут туда, где больше корма. И вот некоторая не очень умная живность поперла обратно в Россию, как лосось на нерест против течения. В Россию вернулась Пугачева.

В предыдущий сезон массовых миграций, весной этого года, было уже достаточно понятно, что кормить не будут. Но не всем было понятно, что кормить не будут за рубежом. Летний отпуск у кого-то прошел хорошо, в Израиле, а у кого-то не очень - в Тбилиси. Но деньги кончились, зимний жирок сошел и деятели культуры потянулись обратно к хлебным местам, которые еще недавно они крыли последними словами. И это вызвало справедливое возмущение у народа. Доколе?

Об этом стоит написать, потому что проблема не нова. Русская история богата и обширна, поэтому примеров подобных событий можно найти приличное количество. Однако память у народа короткая, поэтому помнят только Сталина. А сталинское время - время очень специфическое, но понимают его как норму и правильное развитие событий. У людей появляются интересные мысли. А может посадить? А может - расстрелять?

Проблема только в том, что эти методы не работают. Понятие измены Родине со всеми привычными нам атрибутами появилось на самом деле не так давно. И не только в России - например, американский маккартизм (гонения на коммунистов) очень похож на советские поиски предателей. Это терминология национальных государств периода массовых обществ. Именно в этот период развернулась массовая пропаганда через СМИ, которая заработала на полную катушку в период Первой мировой войны. Именно тогда английские газеты разжигали истерию по поводу "зверств диких гуннов", да и немецкие газеты от них не отставали. Нация стала вставать на борьбу в стиле "все как один", а кто не с нами - тот против нас.

Однако радикальные методы решения проблемы предательства показали себя довольно слабо. С кем боролись при Сталине? Не только с кулаками. Боролись с троцкистами, выступавшими за мировую революцию, боролись бухаринцами, капитулянтами перед капиталистическим Западом. В рамках этой борьбы тогда руками НКВД вырезали очень много народу. Показателен в этом плане элитный Дом на Набережной, где на 500 квартир арестовали 800 жильцов, то есть дом был арестован в полном составе и наполовину расстрелян. Это дало какой-то результат? Нет. Уже через десяток лет после смерти Сталина снова расцвела оппозиционная интеллигенция, снова расплодились "капитулянты перед Западом", которые сдали СССР уже через поколение. Да и старых не дочистили, хотя какие усилия предпринимались, масштабные. Это потому что в СССР никакой элиты никогда не было, но не будем об этом сейчас.

Побочным эффектом этих кровавых перформансов стало то, что население союза полностью переложило общественно-политическую жизнь на плечи родной партии. Или можно сказать, что партия эту жизнь отобрала своими мозолистыми рабочими руками. И теперь люди предъявляют свои претензии сразу государственному аппарату, исполнительной власти, минуя законодательную и судебную. Почему предатели сохранили гражданство? Почему они могут приехать обратно? Считается, что государство не только может все, но и должно делать все, а людям только и нужно, что подогнать его хворостиной недовольства, если оно где замешкалось. Но так было отнюдь не всегда.

В Москве в день вступления в неё Наполеона московская барыня Загряжская с несколькими подругами встретила французского императора на Волхонке и поднесла ему на бархатной подушке ключи. Ключи-то были от её амбара, но она сказала, что это ключи от Кремля. Наполеону было обидно увидеть вместо «московских бояр» нескольких жеманных барынь, но, как воспитанный человек, он поблагодарил и распорядился подарить ей село Кузьминки с загородным домом князя С. М. Голицына. Уже после освобождения Москвы Загряжская и в ус не дула — продолжала себе жить в Кузьминках. Возвратился Голицын и послал осмотреть своё поместье. Слугам отвечают: «Здесь живет новая помещица Загряжская». Голицын удивился и приказал гнать в шею самозваную хозяйку. Загряжская важно ответила посланным: «Знать не знаю Голицына. Кузьминки мои — мне их сам император Наполеон подарил». Сергей Михайлович Голицын послал за полицией — только так и смогли вывести расходившуюся барыню из поместья.

Это курьез, но не стоит забывать, что в России существовали, например, масонские ложи. В России было полно иностранцев, в том числе французов. В Москве среди них оказался очень модный среди дам медик Метивье, который примкнул к армии Наполеона и сообщил много разных деталей, в том числе и пикантных, о том что происходит в городе и как лучше воздействовать на оставшееся население. В стране с точки зрения, как сейчас сказали бы, идеологии творился полный бардак. Спасло лишь то, что у людей были понятия о чести, долге и достоинстве. И то, что Наполеон был революционером. А то могло бы оказаться, что половина генералов оказалась бы в стане французов.

Как с этим боролись? Люди с этим боролись очень просто и как обычно. В Москве перед приходом Наполеона посрывали иностранные вывески и погромили зарубежные магазины. Говорят, что именно с тех пор в русском закрепилось слово "шельма" - от магазина модных товаров мадам Мари-Роз Обер Шальме, которая не покинула город и после вступления в Москву Наполеона вела с ним долгие разговоры, а позднее ушла вместе с французской армией. Но это традиционная реакция, важнее, что в русской элите начался более глубокий процесс сепарации от Франции. В стране начали появляться подчеркнуто «русские» литературные кружки, например, «Беседа любителей русского слова» во главе с Державиным и Шишковым. Стали выходить общественно-политические журналы, подобные «Русскому вестнику» Глинки или «Сыну Отечества» Греча. Среди русской элиты стало не модным говорить по-французски. Не сразу, но галломаны стали нерукопожатными людьми, а галломания как явление - дурным тоном. Галломаны исчезли сами по себе, причем не на волне истерии, вызванной вторжением, а несколько позже, лет за 20. И уже через пару поколений николаевской цензуре приходилось жестко банить нежного поэта Тютчева, который оказался кровожадным националистом и был возмущен неэффективностью нашего государства в борьбе с Западом. Он критиковал Николая I, но не за то, что он ввязался в войну, а за то - как провально он это сделал для русских интересов, массовый падеж же европейских негодяев под Севастополем его ничуть не смущал.

А что делало государство со всем этим в период Наполеоновских войн. Да почти ничего. У императора там война шла, ему некогда было заниматься взбалмошными барынями, а всяческий надзор за масонами и иностранцами был в основном самодеятельностью местных властей. Вот и сейчас без всякой руководящей партии неравнодушные люди уже отменили пару концертов заукраинской таджички Манижи. Надо просто хорошо захотеть.