Как крестьяне стали «буржуазным классом»

Одной из примет нашего времени является большое количество людей с теплотой вспоминающих советскую эпоху. Причём, данное множество включает, как подмножества, и тех кто застали советское время, и эпигонов. И все они воспринимают выпады против социализма и марксистской идеологии, как личное оскорбление. Это очень удобно, ибо на удивление часто оказывается что «советчики» даже с азами марксизма незнакомы.

Например, с завидной регулярностью удивление и недоверие вызывает отнесение крестьян к «буржуазии»… Какая же крестьяне «буржуазия», если они, как известно, были самой бедной прослойкой дореволюционного населения России?

А вот такая буржуазия. По Марксу. В советском школьном учебнике истории, трактующем исторический процесс с позиций теории смены формаций, сей вопрос разжёвывался очень подробно.

Проблема связана с дефиницией «класса». Классы придумал не Маркс. Купно с «пролетариатом» (неимущими, не способными вооружиться и освобождёнными на этой почве от службы в армии гражданами) классы существовали ещё в Риме. Но, именно, интуитивно понятные «имущественные классы». Общество делилось на бедных, обеспеченных, богатых и находящихся вне номинации «сенаторов».

Принадлежность же к определённому классу по Марксу, – в отличие от римского метода, – определяется не состоятельностью, а отношением к средствам производства. Пролетарий не имел ничего, кроме своих цепей. Буржуй же владел средствами производства… И, voila, – у крестьянина (даже крепостного, что характерно) были, по минимуму, инвентарь – орудия для обработки земли, – лошадь, корова, курятник, огород. Всё это – средства производства. Аналогичным образом в ряды мелкой буржуазии попадал сапожник, владеющий инструментами и мастерской… Неважно, что он дома работал. Раз в помещении производство, оно – производственное. То что сапожник и спал там же, – его буржуазные проблемы.

А правда, чем сапожник отличался от лавочника, у которого и инструментов нет? Марксизм, кстати (и это разумно), не проводил границы между теми, кто производит товары, и теми, кто производит услуги, – например, торгует. Важным считалось только работает ли человек по найму (тогда он пролетарий) или же на себя, пусть даже землю или лавку арендуя. В последнем случае это был «буржуй».

...А ведь крестьянин мог ещё и владеть землёй. И тогда – по Марксу – он превращался в «крупную сельскую буржуазию», «чумазого лендлорда». Между фермером и помещиком не было разницы, – оба являлись землевладельцами. Единственно, крестьянин, обычно, не использовал наёмный труд… однако, мог же и использовать.

Добавить следует, что до 70-х годов в СССР «пролетариат» и «колхозное крестьянство» учитывались раздельно, как два разных, хоть и дружественных класса. Ведь, колхоз, – конечно, «как бы», не всерьёз, – считался кооперативным предприятием, в котором колхозник имел свою «долю». Пролетарий же ничего иметь не мог.

Любопытно, что в комплект к колхозному крестьянству шла ещё и «трудовая интеллигенция». С ней не очень понятно было, что делать. Классик ясных инструкций не оставил. Ибо с одной стороны, профессор, – типичный пролетарий, ибо работает по найму… Но с другой-то, явный же буржуй… Ну… Принималось, – я специально уточнял у компетентных в данном вопросе специалистов, – что он буржуй по самоидентификации. «Трудовая интеллигенция» отличается восприятием себя, как дружественного пролетариату класса. «Буржуазная», соответственно, как недружественного...

Иначе, получалась ерунда. Тот же самый профессор Преображенский, – явный представитель буржуазии, так как имеет частную практику. Да ещё и эксплуататор, поскольку привлекает наёмный труд в виде двух социальных прислужниц и доктора Борменталя… А Борменталь тогда, получается, кто? Пролетарий?.. Или сам Преображенский, если примет предложение и уедет в Стокгольм, чтобы преподавать и работать в лаборатории (а от отнюдь не милой ему самому частной практики откажется) – пролетарием станет? Нет же.

...Так и выходило, что «трудовая интеллигенция», как бы там она сама себя не воспринимала, к пролетариату официально не присчитывалась. Данный факт даже отражался в геральдике ГДР, на гербе которой между молотом (пролетариат) и серпом (колхозное крестьянство) торчал ещё и циркуль. В КНДР же к серпу и молоту добавили кисточку. И всё это… было именно так бессмысленно, как и кажется.

Марксистский метод сортировки людей «по отношению к средствам производства», оказался хуже римского, просто потому что никогда не работал, и сейчас с трудом воспринимается даже горячими сторонниками всего советского. Ведь, в реальности ни самоидентификация, ни благосостояние, ни культура человека его отношением к средствам производства не определяются. Далеко не факт, что использующий наёмный труд предприниматель, владеющий магазинчиком или шашлычной, окажется богаче, будет чувствовать себя и выглядеть «буржуазнее», чем наёмный работник. Особенно, если последний реально «работает руками», – как шеф в дорогом ресторане, модный стилист или пластический хирург.